Журналистку и активистку Айгерим Тлеужанову, признанную казахстанскими правозащитниками политзаключенной, положили в больницу после многократных требований адвоката госпитализировать подзащитную, здоровье которой ухудшилось в тюрьме. Каково самочувствие активистки, осужденной после Кровавого января, как проходят ее будни в женской колонии и почему она не подает на условно-досрочное освобождение? Азаттык Азия поговорил с ее матерью и адвокатом.
«ПОХУДЕВШАЯ, МЕШКИ ПОД ГЛАЗАМИ»
Больничная палата с зарешеченным окном и решеткой посреди помещения. Три конвоира. Прицепленные к кровати наручники. Камеры видеонаблюдения. В таких условиях, по словам адвоката Айнары Айдархановой, разместили ее подзащитную Айгерим Тлеужанову. В середине ноября гражданскую активистку вывезли из тюрьмы в поселке Жаугашты Алматинской области и госпитализировали в больницу в поселке Утеген батыра.
«Наконец-то будет полное обследование, — несмотря на суровую больничную среду радуется адвокат. — Пошел восьмой месяц, как она начала жаловаться на свое здоровье. Мы намерены провести анализы, подключив узких специалистов».
Айнара Айдарханова говорит, что в тюрьме Тлеужанова потеряла около 10 килограммов. Выглядит неважно: «Похудевшая, мешки под глазами». Она считает, что подзащитной не оказывали надлежащую медицинскую помощь.
39-летняя Тлеужанова, по информации адвоката, ослабла после хирургической операции по удалению фурункула. В октябре у нее вновь выявили гнойное образование.
Пожилая мать активистки уверена, что всему виной — холодные помещения в тюрьме.
«Когда я ходила туда к ней, всегда было холодно. Это очень старое здание. Когда все время в холодном месте, старая болячка может снова выскочить. Не могу сказать, что там (в тюрьме) обеспечивают условия. Она лежала в санчасти, но и там, я не сказала бы, что хорошие условия и есть необходимые лекарства», — говорит Шекерхан Мырзаханова.
В больнице, где лежит ее единственная дочь, нет эндокринолога и других узкоспециализированных врачей, а работающих в других клиниках не впускают, сообщает мать Айгерим.
Адвокат обращает внимание, что в палату к своей подзащитной пробивается через охрану с трудом, хотя по закону имеет право на беспрепятственное посещение. Разговор в больнице ни разу не был конфиденциальным: постоянно присутствовали конвоиры.
Редакция Азаттык Азия направила официальный запрос в министерство здравоохранения Казахстана. В письменном ответе ведомство объяснило наличие решеток в палате тем, что, по приказу министра, направленным из спецучреждений пациентам в гражданских больницах выделяются «изолированные палаты, оборудованные разборными средствами охраны». Комментируя ограниченный доступ к узким специалистам у госпитализированных заключенных, ведомство заявило, что заключенные по закону «пользуются всеми правами на медицинскую помощь, как и все граждане страны, за исключением права выбора врача и медицинской организации».
ДЕЛО О «ЗАХВАТЕ АЭРОПОРТА»
В июле 2023 года суд в Алматы признал Тлеужанову виновной в «организации массовых беспорядков» в алматинском аэропорту в дни Кантара и приговорил к четырем годам лишения свободы. По версии обвинения, она руководила участниками погромов, курировала их перемещения и требовала от сотрудников диспетчерских служб приостановить работу, чтобы не допустить прилета в страну сил Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).
Активистка Айгерим Тлеужанова в суде после оглашения приговора по делу о захвате аэропорта
Тлеужанова, как и четверо осужденных вместе с ней мужчин (они получили по пять лет заключения, в том числе школьный учитель Калас Нурпеисов), обвинения отвергли.
«Она просто зашла в аэропорт и вышла. Кто знал, что ее посадят за то, что пробыла там 19 минут?» — говорит Шекерхан Мырзаханова.
На видеозаписях из аэропорта, снятых в дни Кантара, видно, как неоднородная толпа заходит в здание терминала. У некоторых в руках есть палки, Тлеужан идет без ничего. Слышны крики.
Позже глава государства заявит, что на пике Январских событий захват воздушной гавани организовали прибывшие под видом гастарбайтеров боевики, «чтобы обеспечить проход через него граждан, прилетевших из одного центральноазиатского города». Информация не нашла подтверждения, но утверждение Астаны о нападении извне дало основание обратиться к ОДКБ за военной помощью. Войска организации пробыли в стране около двух недель, но именно их ввод, как считают наблюдатели, предопределил исход межэлитного противостояния, которое развернулось тогда в верхах.
Через год после Кровавого января генеральный прокурор Берик Асылов сообщил в парламенте — еще до завершения следствия и суда, — что «алматинский аэропорт захватили Нурпеисов и Тлеужанов, два члена религиозных экстремистских организаций».
«Нас осудили, только чтобы не опровергать Асылова», — сказала после завершения процесса Тлеужан, которая придерживалась светского образа жизни и не была замечена в поддержке радикальных течений.
После того, как апелляционный суд оставил приговор в силе, Тлеужанову этапировали в женскую колонию в Жаугашты. В ноябре 2023-го активистка объявила голодовку в знак несогласия с приговором и с тем, что её отправили в тюрьму, не позволив попрощаться с матерью и не дав забрать вещи.
ГРАЖДАНСКАЯ АКТИВНОСТЬ АЙГЕРИМ ТЛЕУЖАНОВОЙ
Журналисты, освещавшие судебный процесс, видели, как после оглашения приговора Тлеужанова крепко обняла мать и попросила об одном — не надо плакать. Находившуюся под домашним арестом во время суда активистку взяли под стражу. Обращаясь к журналистам, она сказала: «Я не склоню голову и не преклоню колено. Отсижу. Борьба продолжится».
«Моя Айгерим очень решительная и смелая. Всегда говорила открыто и добивалась своего. Привычка говорить правду у нее с детства», — рассказывает о дочери Шекерхан Мырзаханова.
Уроженка Семея, города на востоке Казахстана, Айгерим Тлеужанова после окончания школы с аттестатом отличия поступила в вуз на переводчика английского языка. Затем получила экономическое образование. Переехала в Алматы, работала переводчицей, журналистом, интересовалась политикой.
Айгерим Тлеужанова со своей матерью в детстве
В 2016-м, когда в стране вспыхнули стихийные протесты против правительственной земельной реформы, которая предусматривала возможность продажи сельхозугодий и передачи земель в долгосрочную аренду иностранцам, Тлеужанова выходила на митинги. Ее штрафовали.
«Айгерим всегда мне читала или пересказывала новости. Мы обсуждали происходящее в стране, и она делилась своим видением, что правильно, что неправильно. Я никогда не была против ее взглядов и выбора и всегда поддерживала», — вспоминает мать активистки, у которой Айгерим — единственный ребенок.
Айгерим Тлеужан на пикете в Алматы. Архивное фото
Тлеужанова выходила на акции протеста незарегистрированной оппозиционной Демократической партии, в том числе с требованием списания кредитов нуждающимся казахстанцам, подвергалась задержаниям как участница несанкционированных собраний.
«Их задерживали, устраивали кеттлинг, с утра до вечера не выпуская. Это же кошмар. Там их били, даже не отпускали в туалет, они сидели на холоде. Когда ее сажали на 15 суток, она не рассказывала, но я все равно узнавала от других и сильно переживала, — вспоминает мать. — Потом я говорила ей: "Айгерим, так нельзя, зачем все это нужно? Это опасно". Потом она ушла из Демпартии и устроилась на работу в Elmedia журналистом. Но я поняла, что ее постоянное желание говорить правду, не молчать — это уже глубоко впиталось и от этого не откажется. Когда выходила на митинги Демпартии, ночевала на холоде перед [Национальным] банком, место, где они сидели, обливали водой, чтобы их прогнать, но они не уходили. А потом после их акции некоторым людям закрыли кредиты. И во время Кантара Айгерим помогла стольким ребятам, особенно детдомовским. Возила еду в СИЗО. В итоге некоторые ребята, которым она помогала, дали показания против нее».
Больше двух лет назад Тлеужанову этапировали в женскую колонию в Жаугашты. Близкие, адвокат и друзья говорят о трудностях свиданий с ней за решеткой. Друг и соратник Айгерим активист Абзал Достияров в последний раз навещал ее два месяца назад, когда возил туда ее маму.
«Каждый раз, когда приезжаешь в колонию, сталкиваешься с бюрократией. Заполняешь много бумаг, талонов, много времени ждешь в очередях. Даже если рано утром приходишь, то целый день уходит на все это. И потом, когда я уже за пределами учреждения выхожу в прямой эфир, снимая себя, то ко мне тут же подбегают сотрудники, пытаясь запретить съемку, то есть воспрепятствуют, хотя я не снимаю учреждение», — рассказывает Достияров.
УСЛОВИЯ В КОЛОНИИ И ВОПРОС УДО
В Жаугашты, как и в других казахстанских тюрьмах, заключенные живут в бараках. Они рассчитаны на 50–60 человек, говорит Айдарханова. Спят на двухярусных кроватях, рядом с которыми стоят тумбочки — это вся мебель.
Зимой в бараках холодно, летом душно, нет никакой вентиляции, в старые стены въелся затхлый запах, рассказывает адвокат об условиях со слов подзащитной. Камеры установлены повсюду, в том числе там, где женщины переодеваются — это вызывает дискомфорт, учитывая, что мониторить видеозаписи могут и мужчины, которые работают в тюрьме.
Каждый день начинается с подъема и построения на плацу.
«На плацу они стоят в любую погоду, в жару или дождь. И когда у Айгерим были проблемы со здоровьем, врач дала противопоказание, что она в этом может не участвовать. Потом у них как в больницах есть распорядок и на сон, и на отбой», — рассказывает Айнара Айдарханова.
Когда Айгерим прибыла в колонию, заключенные справляли нужду в уличном туалете, которые представлял собой «дырку в полу». Минувшим летом построили санузел с душем, появились элементарные условия.
Заключенные сами убирают бараки. В тяжелых работах их не задействуют.
«Айгерим в колонии не работает. Она ранее обучала английскому языку. У них там есть школа, где она преподавала до проблем со здоровьем», — объясняет адвокат.
Администрация тюрьмы присваивает осужденным степень поведения, отметка заносится в личное дело.
«За то, что Айгерим занималась просвещением, должны были дать положительную степень, но она была "человек без степени". Когда мы отправили запрос, чтобы ей дали положительную степень, они сразу же влепили отрицательную. А с такой степенью смысла подавать на замену неотбытой части наказания или условно-досрочное освобождение нет. Надо обжаловать отрицательную степень в судебном порядке или подавать на положительную степень через шесть месяцев, если за это время не будет нарушений. Как правило, для политических узников создаются разные препоны», — объясняет адвокат.
Редакция Азаттык Азия направила официальный запрос в КУИС МВД Казахстана по условиям содержания заключенных женщин в колонии в Жаугашты в целом, и по ситуации с Айгерим Тлеужановой в частности. К выходу этого материала ответ не поступил.
Активистка Айгерим Тлеужанова
Весной 2024 года сокамерница Тлеужановой подала на неё заявление. По словам адвоката, в справке вызванной в тюрьму бригады скорой помощи было написано, что у потерпевшей сломан палец. Полиция завела уголовное дело по статье 107 уголовного кодекса «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью». Позже дело закрыли «за отсутствием состава преступления».
В 2023 году казахстанские правозащитники включили Тлеужанову в составляемый ими список политических заключенных, в котором значатся десятки фамилий. Официальная Астана отвергает наличие политически мотивированных преследований в стране.
По словам Айнары Айдархановой, теоретически активистка может подать заявление на условно-досрочное освобождение или замену неотбытой части наказания условным наказанием. Но Айгерим настроена не просить УДО.
«Несмотря на то что УДО не означает признание вины, в любом случае при рассмотрении ходатайства об УДО колония дает характеристику о том, раскаялся человек или нет. Суд может спросить, признает ли себя виновным, чувствует ли раскаяние. Поэтому Айгерим не хочет подавать на УДО», — говорит адвокат.
Айгерим Тлеужанова со своей матерью
Мать активистки считает дни до ее освобождения.
«Я молюсь, чтобы Айгерим вышла и чтобы ее ждало только хорошее будущее. Моя мечта — когда она выйдет на свободу, поправить ее здоровье, стать бабушкой. Другой мечты у меня нет. Хочу, чтобы в стране были хорошие изменения, и мы дожили до момента, когда увидим настоящий новый Казахстан», — Шекерхан Мырзаханова.